Это единственный такой храм в Кузбассе, других нет. Да и он появился всего-то три с небольшим года назад — построили его в Новокузнецке. Почти на берегу Томи, на возвышении — не слишком большой, но видный издалека, деревянный. На куполах — восьмиконечные кресты, православные. Или даже так — древлеправославные. Потому что именно таким словом именуют себя прихожане этого храма, местные старообрядцы. Их не слишком много, но они есть — живут среди нас, мирских людей, ходят по тем же улицам, работают, учатся, и на календаре у них тот же самый 21-й век от Рождества Христова. Но корни их веры, их обычаев и традиций уходят в век 17-й — когда Россия пережила церковный раскол, и разошлись дороги старообрядцев и тех, кто принял новые правила православной веры. Впрочем, разошлись ли? Ответ на этот и на многие другие схожие вопросы и попытались найти корреспонденты «Газеты Кемерова».
«Джеймс Бонд отдыхает»
«Вы ведь сейчас, можно сказать, в машину времени попали. Потому что этот храм, его внутреннее убранство — все почти как в 17-м столетии. Да и выстроен он по канонам старинного деревянного зодчества. За три с половиной года всего возведен, причем строился исключительно на пожертвования членов общины — разве не чудо Божье?
А уж как мы место это искали и нашли — это тоже история. Сперва на другом месте должен был храм стоять, но в итоге получилось, что здесь. А нашел это место я — пошел как-то на пешую прогулку, поздним вечером, почти ночью, и зашел сюда, на возвышение. И такой мне тут вид открылся, что стало ясно — храм здесь должен быть! И вот он есть, наш «корабль» — видите, форма у него такая, похожая. И даже «палуба» своя есть, обзорная площадка возле входа».
Отцу Игорю Мыльникову уже за пятьдесят. Родом из алтайского Бийска, бывший, как он сам отрекомендовался, «работник эстрады». В Новокузнецке живет и служит уже десять лет — сперва службы проходили где придется, в частных домах, а теперь вот есть церковь. Получила она имя в честь иконы Богородицы «Всех скорбящих радость», и это место не только для молитв, но и для собраний древлеправославной общины Новокузнецка.
«Постоянных, активных прихожан у нас около семидесяти. Хотя на деле число тех, кто причисляет себя к Русской православной старообрядческой церкви, доходит где-то до тысячи человек. В основном, это те, чьи предки были старообрядцами, но за годы гонений преемственность веры оказалась частично прерванной. А уж гонения в советские времена были нешуточные. Не дай Бог даже вместе открыто собраться или какие-то обряды проводить — все только таясь, секретно. Такие сюжеты случались — Джеймс Бонд отдыхает! Впрочем, гонения ни при СССР ведь начались, а в той или иной степени не прекращались с самого времени раскола. Потому и шли древлеправославные христиане подальше от власти, на восток — туда, где больше воли, больше возможностей для свободного исповедания веры. Это ведь во многом они, староверы-первопроходцы, освоили Сибирь, все пространство от Урала до Тихого океана. А все потому, что сильные люди были. Вот и наша вера — это вера сильных, волевых людей. И вольных».
Бороды, интернет и радостная вера
А как же все обиходные представления о чрезмерной строгости старообрядческой веры и уклада жизни? Да, говорит отец Игорь, к такой вере действительно надо прийти, причем осознанно и самому. Погрузиться в нее с головой, как погружается человек в крестильную купель древлеправославной церкви — полностью, без полумер. Из-за этого и начавшийся ныне процесс духовного возрождения в старообрядчестве массовым все же не назовешь. Да и не должен он быть массовым, считает новокузнецкий священник.
«Мы и не стремимся безоглядно привлекать людей. Человек должен прочувствовать в себе стремление к вере, понять, что она ему нужна. Это глубоко индивидуальный процесс, вопрос личного выбора. Но когда этот выбор сделан, думаете вера будет в тягость? Да, у нас гораздо более долгие службы, чем в «никонианской» церкви, но этого не замечаешь за молитвой! Да, есть свой устав, свои нормы поведения, но они становятся в радость, как в радость должна быть и вера! И мы вовсе не затворяемся при этом от мира — такие же мы люди, телевизор смотрим, интернетом пользуемся. Но все поступки и действия должны соизмеряться с духовными понятиями. Вот у нас сейчас в старообрядческой церкви совсем мало монахов. Казалось бы нужны они, но, с другой стороны, жизнь древлеправославного христианина в миру — тоже своего рода монашеское послушание. Монахи в миру — это отчасти про нас».
Да, особый уклад, проявляющийся в самых разных аспектах. Взрослые мужчины все с бородами — ибо заповедано выглядеть так, каким создает тебя Бог. Двоеперстие вместо троеперстия — по древним православным канонам вместо введенных патриархом Никоном в 17-м веке. Отличия в богослужении и церковном пении. Запрет на курение и на «тяжелые» алкогольные напитки — тело человека есть храм, который негоже осквернять, а разум должен оставаться чистым и незамутненным. Поясные поклоны при молитве. Трудолюбие и честность как основа основ всей жизни. Многодетность в семьях — это уже основа семейных отношений.
«Вот у меня сейчас шесть детей. Пока. Три сына и три дочери, старшему пятнадцать с половиной. Но это еще мало детей, да и женился я поздновато, после тридцати. Это когда уже к древлеправославной вере пришел, до этого-то неверующий был. И, кстати, вовсе не из старообрядческой семьи — это тоже один из стереотипов о нас, мол, закрытая мы «каста» и посторонним к нам хода нет. Но это несправедливо — причем, во всех смыслах. Разве воспрещается входить кому-то в древлеправославный храм? Вовсе нет — если ты, конечно, не в чересчур «свободной» одежде и не пьяный, например. Но это уже общепринятые нормы поведения, это понятно. То же самое можно сказать и про древлеправославную веру — прийти к ней может каждый. Другое дело, что не каждый придёт…».
Пирсинг, духовное единение, «исправить демографию»
Так вот, еще о детях и о семье. «Отец Игорь, а вот что будете делать, если ваш старший сын, который и во время служб уже вам помогает, возьмет, да и приведет в дом «современную девушку»? Ну утрированно «современную» — вольных нравов, с пирсингом, скажем, да и вообще отнюдь не древлеправославного поведения?» — не удержались мы от чуть ехидного вопроса. Хотя, понятно, спрашивали не о конкретной ситуации, а об общем таком понятии у старообрядцев. И вот что священник ответил.
«Ну это маловероятно все же. Каждый человек соотносит свою жизнь и свое поведение с окружающими людьми. А ведь подруга, жена — это не просто кто-то там, даже и близкий. Вот говорят «женский пол», «мужской пол». Если немного вникнуть в суть, то «пол» в какой-то степени означает «половину». То есть, это ты половина, а вместе с супругом или супругой — единое целое, и эту радость духовного единения мало с чем можно сравнить. Но вот представьте, насколько мучительно человеку, когда его половина исповедует совсем другие принципы, живет совсем другой жизнью, чем он. Поэтому едва ли тот, кто придерживается древлеправославной веры, возьмет себе в жены девушку, далекую от принципов этой веры. Ничего хорошего из этого по определению не выйдет. А потому браки у нас обычно все же заключаются между единоверцами. И каждое венчание — это большой праздник. Могу сказать, что это самый любимый мой церковный обряд».
По словам Игоря Мыльникова, древлеправославная община Новокузнецка вообще живет очень дружно и в постоянном общении. На собраниях обсуждают насущные вопросы и проблемы, спрашивают у священника совета даже и в каких-то сугубо мирских делах. Отец Игорь, избегая положения «последней инстанции», часто советует поискать ответ в Писании. И у своей совести, что для старообрядцев, в общем, почти одно и то же.
Вот и во время нашего визита к священнику пришли несколько прихожан. Староста храма и еще двое мужчин — все, как и положено, с окладистыми бородами, скромно одетые. Сели пить чай — а поскольку день выдался непостный, так и стол пустым не остался. На очередной наш вопрос, «а как относятся к вашей вере соседи-сослуживцы-знакомые, не дичатся ли или дивятся, по крайней мере?», древлеправославные отвечали охотно и не без иронии. Например, так — «Да привыкли уже они, чего там. Да и вроде в моде бороды сейчас». Или же — «Отношение-то как раз самое положительное. Очень многие у нас на самом деле уважают людей верующих, у которых есть какие-то принципы. Поэтому здесь никаких проблем, даже наоборот». Да, ну и вы, наверное, не удивитесь уже, что у всех присутствующих прихожан в семьях по шесть-семь детей подрастает. «Но мало это, мало. Можно и десять-одиннадцать. А то, вон, в России с демографией не очень, так и кому ситуацию исправлять? Получается, что нам».
Этот рассказ можно продолжать еще долго. Например, включить в него исторический экскурс по истории древлеправославной церкви — а там есть, что рассказать. Или подробно описать убранство храма в Новокузнецке — с его иконами современного и старинного письма, со свисающим с потолка паникадилом для лампад, с удивительной для деревянного помещения акустикой, с настоящими восковыми свечами, с подручниками, то бишь специальными ковриками для молитвенных земных поклонов. Или поведать о планах отца Игоря — по созданию рядом с храмом старообрядческой слободы, где бы и жили все вместе и упокоивались в назначенный срок на своем древлеправославном кладбище. Но, думается, рассказ все же пора заканчивать, чуть затянулся он. А ведь времени у нас в 21-м веке постоянно не хватает — не то, что в веке 17-м, когда предки многих из нас, не слишком торопясь, с молитвой Христовой и с верой в вольную волю, прошагали весь неблизкий путь от Уральских гор до Тихого океана.