Приход Непорочного Сердца Пресвятой Девы Марии является единственной церковью для католиков, проживающих в Кемерове. До этого небольшое количество верующих собиралось в квартире на улице Рукавишникова, где проводились различные богослужения под руководством одного из служителей будущей церкви, генерального викария Энтони Брангана. В интервью «Газете Кемерова» отец Энтони рассказал о католичестве, личном отношении к другим религиям, скандале с педофилами среди епископов, абортах и проблемах, с которыми пришлось столкнуться при строительстве кемеровской церкви.
– Каким образом вам удалось построить такую церковь?
– В 1997 или 1998 году наш епископ встретился с мэром города, и попросил его выделить землю под строительство будущей церкви, на что тот, в свою очередь, сразу согласился. По этому вопросу была организовано собрание администрации города, после которого нам сообщили, чтобы начинали искать место и подготовку плана будущей церкви. Главный архитектор Кемерова Александр Климов, который принимал участие в собрании, предложил свою помощь. Стоит отметить, что те люди из горсовета, с которыми мы сталкивались по ходу строительства на его различных этапах, всегда были с нами любезны и услужливы.
В 2000 году мы вместе с администрацией, представителем мусульманской общины, которые, так же как и мы искали землю, но под мечеть, милицией и прочими ответственными лицами ездили по городу на автобусе, рассматривали и обсуждали наше предложение о строительстве в парке у областной библиотеки, но оно не подошло. После этого мы смотрели другие места, и в конце 2000 года был утвержден тот участок земли, где мы сейчас находимся. В 2002 году архитектурный чертеж был готов, началось согласование со строительными компаниями, коммунальными службами. Спустя семь лет церковь была достроена и освящена, мы переехали с Рукавишникова и с тех пор живем здесь.
– За чей счет живет католичество в Кемерове? Кто, например, дал денег на строительство церкви?
– Большинство денег на строительство было собрано за рубежом, в католических церквях и приходах Германии, Италии, Америки и Ирландии. После распада СССР епископы из Европы и Северной Америки создали фонды, чтобы помогать католикам бывшего Союза, для возрождения и обновления структуры церкви. Кроме того, эти фонды помогли в восстановлении православных церквей. Много людей помогало и помогает нам сейчас пожертвованиями.
– Кто-то из госслужащих после окончания строительства и освящения церкви пожелал стать вашим прихожанином?
– Прихожан из чиновников у нас нет. Регулярно приходят письма от губернатора с просьбой помолиться. Например, последний раз это было связано с событиями на Украине. К нам приходят врачи, полицейские, инженеры, студенты. В приходе у нас присутствуют 50-80 человек по воскресеньям, но на праздники бывает гораздо больше. На освящении было много людей, у нас даже не было свободных лавок, которые мы приобретали в расчете на 150 человек, и людям приходилось стоять.
– Вы считаете, что делаете все, что можно для церкви?
– Здесь, в России, как везде в мире, много духовных и социальных проблем. Мы стараемся с Божьей помощью делать все, что можем для помощи людям. Например, устраиваем группы для анонимных алкоголиков: люди приходят сами, без каких-либо направлений, и мы очень этому рады. Сестры работают со многими людьми. Недавно мы окрестили женщину, которая умирает от СПИДа. Посещаем престарелых, больных и никому ни в чем не отказываем. Мы получаем одежду, обувь из зарубежья, российских приходов и раздаем их всем нуждающимся. Однажды мы помогали нашему прихожанину, живущему в частном доме, купить корову.
– С чем вы связываете небольшое количество прихожан?
– На данный момент православие – главная религия страны. По всей России католиков около двух процентов от всего населения, но до революции их было гораздо больше. Многих священников и монахов – православных и католических – во время коммунизма арестовывали и даже расстреливали. Практически все церкви были разрушены, как например, было в Новосибирске и Красноярске. В Мариинске, в дореволюционное время, было много поляков и немцев, которые были католиками. Так было по всему Кузбассу.
– Иерей женского монастыря отец Владимир сказал, что сейчас в мире, и в России в частности, «большой религиозный кризис» по причине которого люди не хотят верить. Вы считаете так же?
– Без сомнения, в мире есть кризис как религиозный, так и моральный. Но также есть ясные знаки возрождения религий. Я приехал сюда в 1996 году, и на то время у православных был Никольский храм в Кировском районе, и шло строительство Кафедрального собора за цирком. Сейчас в Кемерове более 20 православных церквей по всему городу. Это похоже на кризис? Скорее наоборот – у них все очень хорошо. Раньше там собиралось 100-200 человек, а сейчас – больше тысячи. Это очень важно. Многие выступают против церквей, пишут о них плохие вещи, но приходы меньше от этого не становятся.
– Довольно часто говорят, что православие проще, чем католичество. К примеру, не запрещено несколько раз сочетаться браком. Вы не видите в этом причину того, что католицизм не особо распространен в России?
– В католичестве есть возможность через церковный суд решить, что не было таинства, когда мужчина и женщина совершили брак. В таких случаях можно выходить замуж и жениться повторно. У нас действует целибат для всех священников в латинском и римском обрядах католиков. И в православии также действует целибат, но для монахов.
Единственное сильное отличие в том, что мы считаем Папу Римского приемником Петра и главным настоятелем церкви во всем мире. Нынешнего Папу я не видел – лично вообще сложно с ним встретится, так как это очень занятой человек, – но я как-то раз был в Риме и получил благословение от Иоанна Павла II. На самом деле мы практически одинаковые с православными.
– Вы поддерживаете отношения с представителями других религиозных конфессий?
– Несколько раз к нам приходил Аристарх, митрополит Кемеровский и Прокопьевский. Мы также посещаем православные церкви. Можно сказать, что дружим со священниками и прихожанами других христианских приходов. Проводить что-то совместное с православными гораздо проще. В прошлом году мы объединились для празднования Дня святого Валентина, устроили совместную выставку в городской библиотеке, общались, танцевали. Я несколько раз был у мечети «Мунира», но внутрь не проходил. Некоторые наши прихожане посещали мечеть, но ничего о ней толком не рассказывали. С мусульманами мы не так общаемся: они были на освящении церкви, но после этого ни мы к ним, ни они к нам не приходили. Это по большей части связано с тем, что мы очень заняты делами у себя в церкви.
–А были случаи, что в католичество переходили из мусульманства или православия?
– Крещеные к нам приходят. Мы никого не уговариваем вступать в нашу веру, и даже если кто-то изъявляет свое желание, то принять сможем не раньше чем через год. Человек должен показать, что он истинно верующий, готов молиться как мы, читать Иегову и так далее. От нас точно так же уходят в другие религии. Кто-то редко, раз в год приходит в церковь, кто-то уходит совсем. Люди приходят и уходят, это обычное дело. На это Рождество пришло более 100 человек. Это была неожиданно, но весьма приятно. В целом приход стал меньше, даже если сравнить с прошлым годом, но люди идут, а это главное.
– Вы уже 18 лет живете в России. Нет желания вернуться на родину?
– Это было бы хорошо, но я служу здесь, и это мое призвание. У меня нет желания быть в другом месте, я рад продолжать работать здесь. Последний раз к себе домой в Ирландию я ездил в январе этого года. У меня там живут две сестры и брат, родители уже умерли. Раньше у нас была большая семья – 13 детей, так как отец был женат два раза. Он, кстати, был католиком. Вообще, в Ирландии в отличие от Кемерова практически все католики. По воскресеньям в церквях собирается около 60% всех прихожан, а 20 лет назад – около 90%. Ежедневно приходит более 100 человек в каждую церковь Ирландии. Это связано с тем, что в последние годы стало появляться много других религий – мусульмане, православные, – но большинство остается верным католичеству.
– Смена Папы как-то меняет политику вашей церкви?
– Можно сказать, да. После того как Папу Пия XII сменил Иоанн XXII, который был довольно старым, собрали священный синод, чтобы отследить направление церкви и связать ее с теми изменениями, что происходят в мире. В течение трех лет были подготовлены документы, направленные на исправление ситуации. Но учение и традиции католической церкви остались неизменны. Все папы поддержали и продолжают это начинание.
– Бывает, что люди недовольны либеральными нововведениями какого-либо Папы?
–Это как в политике: есть либералы, а есть консерваторы. Некоторые считают Папу Бенедикта и Папу Иоанна Павла слишком консервативными, а другие думают, что Папа Франциск слишком либерален. Нынешний отец Франциск почитаем многими, в основном за счет своей открытости. Он направляет крещеных католиков на приближение к Иисусу, требует дать обет этому и старается подчеркнуть, что у каждого крещеного есть обязанность дать свидетельство об Иисусе. Папа (как и мы) считает, что чем больше людей признает Христа в себе, тем меньше в мире будет бедности, коррупции, преступности и грехопадения. Это стоит на первом месте у Папы Франциска. Кроме того, он непрестанно доказывает, что церковь против абортов, так как сам верит в это. Несколько раз он выступал против рабства, так как его сейчас слишком много в мире. Женщин и детей эксплуатируют лишним трудом, а также сексуальным рабством, и это очень плохо.
– Ватикан не так давно признал, что около 400 священников-католиков были пойманы на педофилии.
– Да, это был большим скандалом. Никого нельзя использовать для таких целей, а особенно детей – это плохо. Это началось около 20 лет назад, когда подобные случаи стали открываться для прихожан в церквях. То есть эти 400 священников жили и совершали развратные действия в разное время. На тот момент поступили неправильно – пытались скрыть факты от остального мира, не думая о вреде, который был нанесен детям. Священников, пойманных на педофилии, снимали с одного прихода и приставляли к другому, вот и все, что с ними делали.
– То есть их даже от церкви не отлучили?
– Никто не знал, что делать в той ситуации. Было очень трудно снимать священника со службы полностью, из-за рукоположения и многих других обстоятельств и обязательств церкви. Сейчас уже знают, как можно защитить детей, а в то время даже понятия не имели. Это плохо, бесспорно, но если почитать историю других религий, то можно узнать, что скандалы были и в них. Подобное случается не только в церквях, но и в светской жизни. Сейчас на основе своего опыта церковь борется с этим везде.
– Вы сами поддерживаете слова Папы Франциска о запрете абортов?
– О, да-да, конечно! Если подумать о природе, что самое удивительное из ее творений? Лично для меня – человек. Почему так вышло, что только у человека есть разум, сознание, свобода мысли, воображение, чувства. Многие не могут принять этого, а ведь с самого зачатия это уже человек. Даже сравнить не с чем, и ничто не стоит дороже человеческой жизни – ни золото, ни деньги. Машины и телевидение не столь удивительны. В Библии говорится о развитии человека в утробе матери, и Иисус Христос в чреве Девы Марии уже был человеком. Аборт, в соответствии с нашей верой, является убийством.
– Вы сами дали обет безбрачия и не можете заводить семью и детей, но в тоже время, считаете зачатие и рождение ребенка великим чудом. Разве вам не хочется приобщиться к таинству?
– Постоянный и неизменяемый союз между мужчиною и женщиною и свое сексуальное отношение – это дар от Бога с творения и красивое. Мы, священники из латинского обряда церкви католической, связавшие себя целибатом, хотим быть свободными. Для нас это некая жертва тому, чтобы служить, ни на что не отвлекаясь.