Всё началось с цирка из шкатулки. Филолог Казанского университета Дина Сабитова написала о нём сказку, в которой нет ни одного злодея. Потом появилась мышь Гликерия, считающая себя мексиканским тушканом.
В 2007 году за «Цирк в шкатулке» Дине Сабитовой вручили российскую национальную премию в области детской литературы «Заветная мечта». Тогда же автор исполнила другую мечту — забрала из детского дома в Новосибирске свою будущую дочь, 16-летнюю Людмилу. История девочки стала основой для романа «Три твоих имени». Автор с её согласия использовала в книге отголоски реальных событий в детдоме.
Из пяти книг Дины Сабитовой детям-сиротам посвящены три. Есть ещё «Где нет зимы» – сказочная история об обретении дома, и «Сказки про Марту», адресованные самым маленьким читателям. «Газета Кемерова» поговорила с писательницей о тайне усыновления, любви и родстве в приёмной семье, а также кризисных ситуациях, в которых могут оказаться родители.
«Ребёнку нужно рассказать, что он приёмный»
– Дина Рафисовна, вы написали три книги о детях из приёмных семей. «Три твоих имени» и «Где нет зимы» – это произведения для подростков и взрослых, есть ещё детские «Сказки про Марту». Почему вам так близка эта тема? Как вы пришли к ней?
– Сироты – традиционные герои в детской литературе, герой-сирота – это удобно для писателя, потому что ребёнок никогда не свободен, мама и папа всегда рядом, их надо как-то вплетать в сюжет. А сирота – он сам по себе человек, вроде бы. Так что это путь проторённый.
Но если серьёзно, когда мы с мужем задумали взять в семью приёмного ребёнка, я начала много общаться с усыновителями и услышала много потрясающих жизненных историй. Хотелось про это рассказать. Мне было интересно осознать – из чего строится семья, что именно делает людей семьёй. Если не только кровное родство, что ещё?
«Сказки про Марту» адресованы детям из приёмных семей. Фото: aistday.ru
– «Сказки про Марту» как раз озвучили важную идею – ребёнок может быть не кровным и непохожим на родителей внешне, но любимым и родным. Как вы считаете, родителям нужно говорить ребёнку о том, что он приёмный, если его взяли в семью маленьким?
– Я вижу по своим кровным детям, что кровное родство накладывает очень большой отпечаток не только на внешность. Ребёнок поводит плечом, вздёргивает бровь, смеётся – как родной папа, которого он не видел 15 лет. Но ценности, привычки, интересы маленький человек берёт из семьи, от тех людей, которые его растят. И будет похож на приёмных родителей, конечно.
Что касается тайны усыновления, то общепризнанная мировая практика такова: сколько бы ни было лет ребёнку при усыновлении, он должен знать о себе правду. Пока он маленький, эта правда не будет шокирующим открытием, её можно будет сообщать как нечто обыденное, базовое в картине мира: вот бывает так, а случается иначе, как у нас с тобой. Иначе вам придётся всё время врать, вас выдадут старые фото, непременно расскажут соседи или троюродная тётя, и ребёнок будет жить на этом фоне: мне врут, со мной что-то не так, в моей жизни происходило и происходит непонятное, возможно, страшное. Поэтому – рассказывать, конечно.
«Любовь не включить поворотом тумблера»
– В одном из интервью вы говорили, что «Три твоих имени» связаны с вашей дочерью. Как вы её нашли в Сибири, почему за ней поехали?
– Моей дочери было 16 лет в тот момент, когда она приехала к нам. Я познакомилась с ней по рассказам волонтёров, а ещё о ней была передача в программе «Детский вопрос» Радио России.
Когда мы поняли, что это наш ребёнок, я пробила лбом все стены и собрала документы за две недели. Первый раз увидела её за час до подписания согласия.
После родной семьи она уже попадала в приёмную семью, но там не сложилось, и она вернулась в детский дом. Те, кто её знал, хотели, чтобы она нашла маму и папу. Мы знали, что она хороший человек и мечтали о такой дочке.
Дина Сабитова с дочерью Людмилой.
Тогда мне казалось, что это было разумное решение, но это была чистая любовь с первого взгляда. С тех пор ни одного дня я не сомневалась, что мы сделали правильно. И она приносила нам только радость.
Сыновьям тогда было три года и восемь лет. Младший сейчас не помнит того времени, когда у него не было сестры. Так как стремление налаживать отношения было обоюдным, особых проблем не возникло, нам всем очень повезло.
Сейчас дочке уже 25 лет, она самостоятельный человек. Приезжает к нам в гости.
Писательница с сыновьями и дочерью.
– В книге «Три твоих имени» болезненно и остро описан момент вторичного отказа – когда от девочки-героини отказывается её вторая семья. Почему такие ситуации происходят? С какими проблемами на этапе адаптации приёмного ребёнка сталкивается семья и как их пережить?
– Я не готова судить тех, кто, взяв ребёнка, отказывается от него потом, так как ситуации бывают разные. Адаптация к приёмному, даже самому благополучному ребёнку, может длиться до двух лет.
Ощущение, что ты на всю жизнь привёл в дом совершенно чужого человека, и он пахнет не так, смеётся не так, двигается не так, очень тяжёлое. Приёмные родители рискуют впасть в серьёзную депрессию, это могут быть очень сложные времена. Частично понять себя и найти ресурс, чтоб пройти через это, дают школы приёмных родителей. К сожалению, у нас нет налаженной помощи семьям в кризисной ситуации, в том числе и с приёмным ребёнком.
Маленькие читатели любят «Цирк в шкатулке» и «Мышь Гликерию», ребята постарше – «детдомовские книги». Фото: vk.com
Обычно говорят, что надо просто любить, и всё получится. Но любовь не включается поворотом тумблера.
Достаточно делать всё, что нужно: быть внимательным, заботливым и ответственным, помнить, что ребёнок вас не выбирал и ему всегда намного тяжелее, чем вам. А любовь может оказаться внезапным бонусом. Или не прийти вовсе. Тоже нестрашно.
«В голодной семье лучше, чем в детдоме»
– Ребёнку лучше в детском доме или в неблагополучной семье, в которой нет насилия? Этот вопрос вы тоже поднимаете в книге «Три твоих имени». Как вы относитесь к российским детским домам?
– Для меня ответ однозначный. В семье, если там нет насилия и опасности для жизни и здоровья, лучше. В голодной, живущей в бараке, безалаберной семье — лучше. Даже если мама не любит ребёнка, но заботится, – всё равно лучше.
Хороших детдомов нет. Никакие плазменные экраны бассейны, экскурсии и айфоны не заменят нормальной жизни. Нормально для ребёнка –расти в семье. Детдома – зло, понятно, что вынужденное. Но это совершенно ненормальная среда для ребёнка.
– Слышала, что моя любимая сказка «Где нет зимы» тоже родилась из жизненной истории.
– Я услышала о семье, в которой мама собиралась взять внезапно осиротевшего одноклассника сына, а забрала ещё и его старшего брата-подростка. Та настоящая история была не так сказочна: маму ожидали очень непростые годы, но дети вышли в жизнь из семьи, а не из детского дома. Не могу сказать, что они точно оценили то, что сделала для них их приёмная мама, но она не могла тогда поступить иначе.
– Что вы можете посоветовать родителям, которые решились взять приёмного ребёнка в семью? От чего вы хотели бы их предостеречь — от каких поступков, слов, мыслей?
– Не ждать от себя мгновенной любви, а от ребёнка – вечной благодарности. Ни того, ни другого, скорее всего, не будет.
Мышь, которая учит быть собой
– Дина Рафисовна, как вы придумали мышь Гликерию – персонажа вашей книги, которую очень любят девочки?
– Мне хотелось написать книгу, героиня которой всё время пытается быть в мире с тем социумом, который её окружает, и при этом кажется ей непонятным, нелогичным. Она хочет соответствовать нормам, не хочет конфликтовать и быть революционеркой, но никак не укладывается в общепринятые правила. И тогда она находит иной путь: исполнить только то, что ей нравится, а не всё требования слепо. Не ходить босиком? Отлично. Куплю кеды, а не туфли на шпильке.
– Читала, что вы списали первого героя с вашей сестры. Какие черты героя – от реального человека, почему вам захотелось их перенести в сказку?
– Сестрица моя – художник. И человек очень противоречивый. Например, у неё свои отношения со временем: она может провести три часа в прогулках по городу и при этом полагать, что прошло минут пятнадцать. Но если надо сделать что-то быстро и организованно, то у неё окажется чёткий поминутный план и все будут её слушаться. Она очень любит пустые пространства и свободные поверхности, но при этом у неё миллион коробочек, жестяных банок и контейнеров, в которых собрано всё – от бисера до обёрток от шоколада. Она прекрасно пишет, и при этом её профессия – художник. И она совершенно независима от чужих мнений.
Я хотела написать сказки для девочек – младших подростков, которые ищут себя: какие они, что любят, как выглядят. И вот это качество – быть собой и уважать свои противоречивые черты — я и хотела сделать для Гликерии главным.